Сосуд (СИ) - Страница 45

— Год и полную свободу?! Уничтожить медальон Айоры и свести клеймо?! — я гашу свою ярость… не время, но уж слишком я не привык уступать.

— Да!

— Вот так просто?! Без подстраховки?!

— Да!

— Без ловушек?! Без гарантий?! Без клятв?!

— Да!

— Это — безумие!

— Это, Хард, называется доверием! Доверие — то, что приведет тебя к твоей цели!

* * *

Я стою в её комнате довольно давно, но она не видит меня. Чтобы быть с ней рядом, мне не нужно присутствовать там, где она, физически. Тонкие грани материи мира позволяют мне быть частью замка, его дыханием, его плотью.

Я смотрю на неё и не могу отвести глаз… В который раз я задаю себе один и тот же вопрос: 'Кто ты, девочка?!'. Она не слышит меня. И не услышит, пока я сам не позволю ей это.

— Кья — я-яра… — я выдыхаю её имя, касаясь волос лёгким порывом ветра из приоткрытого окна.

Она держит руки ладонями вверх, охлаждая их дыханием Гор. А могла бы моим… Но отказалась. Несмотря на боль. Адскую, невыносимую боль. Поцелуй Саламандры не каждый выдержит. Упрямая. Глупая. Маленькая.

Едва прикасаясь к ней, я замер за её спиной. Почувствовала. Напряглась.

— Кто здесь?! — её хриплый голос, как будто только после сна, будоражит моё воображение.

— Кья — я-яра, зачем тебе боль?! — я шепчу ей в ушко слова, одновременно вдыхая аромат её кожи, волос.

Запах Леса. Только после грозового дождя. Свежесть. И нечто неуловимое, то, что мне никак не удается разгадать.

— Герцог Дахрейн… — она вздрагивает всем телом и делает шаг назад. И снова вздрагивает. Потому что её спина упирается в мою грудь. Материализованную. Ибо ничто не заменит тактильных ощущений. — Зачем Вы пришли?!

— Я задал вопрос, Кьяра. Мне повторить его?!

— Нет, — почему она шепчет?! — не нужно.

— Я жду.

— Боль… она… знаете, она не даёт мне думать! Отвлекает от… — я пресекаю её попытки повернуться ко мне лицом. Мои руки на её предплечьях и они скользят… скользят по прохладному шелку платья вниз, медленно, возбуждающе, пока не смыкаются на таких тонких девичьих запястьях. Тяжелые браслеты, от которых не избавиться по своему желанию. Она знает это и молчит.

— Отчего, Кьяра?! — я целую её в затылок, затем ниже, зарываясь лицом в тяжелую копну волос. Снова вздрагивает. Пытается отстраниться, делая даже не шаг, а так, шажок.

— От мыслей о Вас, герцог, — её голос спокоен. Но я знаю, что это напускное. Синяя едва видимая жилка бьется на виске. Пульсирует… под моими губами, — о том, что ждёт меня… уже завтра.

Еще шажок. Но дальше нельзя. Руки. Мои руки держат её. Оковы. Она так считает, я это знаю. Моя свободолюбивая девочка.

— Не целуйте меня больше, — расстояние между нашими телами не больше ладони. Потому шаг делаю я, одновременно охватывая её сжатые кулачки своими ладонями. — Пожалуйста.

— Боль. Она не нужна, — я впитываю в себя её эмоции. Растерянность. Замешательство. Как и её боль, — не поможет, Кьяра. И шрамы…

— Нет! — она вскрикнула так, будто я вонзил в неё клинок. — Оставьте. Я хочу, чтобы они были. На память о Ней. О том прекрасном существе.

— Кьяра, я подарю тебе саламандру, если ты этого желаешь, но шрамы на ладонях… — я огладил уже затянувшуюся кожу, чувствуя их подушечками больших пальцев, — вообще шрамы… они не красят девушек.

— Мне всё равно. Оставьте. Это Её подарок.

— Хорошо, — я вздохнул и рывком повернул Кьяру к себе лицом.

Обхватив ладонью подбородок, я заставил её смотреть мне в глаза. Не так, как было в кабинете, когда она избегала встретиться со мной взглядом.

— Пусть будет так. Как ты хочешь. Но это в последний раз, когда ты прячешь от меня свои чувства… за другими — более сильными. Такими, как страдание.

— Что с того, что я страдаю?! Разве вас это волнует?! Разве вам есть дело до меня и моих мыслей, чувств, желаний?! — её пересохшие губы, такие сухие, что хочется их увлажнить. Своими. Что я и сделал.

— Есть, — выдохнул я, гладя её щеку, стирая всего одну, но всё же слезу, сорвавшуюся с ресниц, — я дам тебе год.

— Правда?!

— Да.

— Что я должна подписать?

— Ничего.

— Почему?! — о, ради этого зрелища стоило пойти на уступки: эта неуверенность, удивление и толика надежды — и всё в одном взгляде теплых ореховых глаз.

— Я так решил.

— Но соглашение Кайрими и Хозяина предполагает…

— Его не будет. Ты будешь свободна от Ока Айоры и её жриц, — я чувствую, как судорожно она сжимает мои руки, — я уничтожу медальон. И клеймо.

— Почему…Рихард?! — шёпот, едва слышный, но я услышал… неверие и страстное желание. И, наконец, она назвала меня по имени. — Почему?! Ведь сегодня…

— Тш — ш-ш… Кьяра, не волнуйся! — я приложил палец к её губам, заставляя молчать, — Ты будешь свободна. Соглашение тебе не понадобится. Всё, что я обещал тебе как будущей Кайрими, ты получишь.

— Но почему?!

— Потому… — я ласкал губами раковину её ушка, — …потому, что я хочу, чтобы этот год ты провела со мной добровольно, сама того желая. Как моя женщина. Смелая. Гордая. Свободная. Ото всех. Кроме меня.

— Я не понимаю тебя! — не пытайся отстраниться, девочка, не дам. Я хочу обнимать тебя и буду, — Ведь вы…ты мог бы настоять. Я бы согласилась. Мне… я загнана в угол. Я словно зверь, что…

— Кьяра, посмотри на меня! — власть, да, она уважает власть, — ты — не животное. Ты — женщина. Моя. Я никому не дам обидеть тебя. Даже самому себе. Но ты должна верить мне. Безоговорочно. Абсолютно.