Сосуд (СИ) - Страница 43

Огонь манил меня. Он такой…теплый, даже горячий. Но главное — он такой родной. В отличие от Рихарда, мужчины, с которым я провела ночь и утро… в постели. И это… это так трудно принять, что я всего лишь очередная, как те, что бездыханно лежат в земле у Западной башни. Что я — для него ничто. Тело. Тело, которому не нужно спешить взрослеть. А точнее, стареть.

Марисоль была права, они — мои друзья. Подруги, так сказать, по несчастью.

Я не заметила, как уже водила руками над огнем. Его языки уже лизали мои пальцы, грели, но не обжигали. Маленькая ящерка прыгала по моим ладоням. С одной на другую, и снова с одной на другую. Забавная она, зверушка из магического огня. Вот и я такая, забавная зверушка из Живого леса, удостоенная чести самим герцогом Даремским быть рядом с ним… в постели…или в других местах, где он пожелает.

Больно. В груди как‑то тесно. Платье жмет?! Нет, глубже. Сердце.

Сердце?! А что же ты моё сердечко молчало всё это время, а теперь тесно тебе в груди?! Знаю, как не знать. Обида тебя душит, да чувства, каких ранее ты не знало. Солгало ты мне сердце, а я ведь верила тебе! Не единственной я для него оказалась, не особенной… Уверяло ты меня, что больно будет только раз. Ан нет, вот опять больно. Вырвать бы тебя… ненужное сердце…

Будто что‑то почувствовав, ящерка скрутилась на моей ладони в кружок и лизнула мне запястье. Жалко ей меня стало. Мне и самой себя жалко, да поздно.

Рукав платья задымился. Пришлось огненную красавицу отпустить на свободу.

— Саламандры — коварные существа! Будь с ними осторожнее! — раздался тихий голос Рихарда. За плечом. Я чувствовала его дыхание на своей шее. — Дай мне свои ладони.

Я потерла руки… и спрятала за спиной.

— Шрамы останутся. Поцелуи Саламандры так просто не проходят! — он смотрел на меня и хмурился. — Давай, я залечу.

— Не надо! — я опустила руки в складки платья. Атлас холодит, а ладони жгло, будто крапиву отжимала. — Пусть остаются…на память. Мне она понравилась. Забавная.

Герцог развернул меня к себе и стал молча всматриваться в мое лицо. Видимо что‑то прочтя на нем, он хмыкнул:

— Ну, как хочешь! Терпи, раз такая упрямая!

Я кивнула. Высвободившись, также, молча, прошла к столу. Голову я опустила. Не могла смотреть в его красивое лицо. Вообще на него не могла смотреть. Почему‑то хотелось домой, к маме. Прижаться бы к её груди, да и разреветься. Но ревут так только дети. Или слабаки. А я — сильная, смелая. Мне бог так сказал. Поверить бы ему еще.

— Кьяра, присядь. Нам многое нужно обсудить.

— Место моего будущего захоронения?

— Если ты продолжишь язвить, то и его тоже! — понятно, шутить мы не расположены.

— Ладно. Я тебя слушаю! — я спокойна, правда. Да мне тут каждый день смертью угрожают, подумаешь! Раскисла!

— Соглашение, Кьяра, будет договором между тобой и мной. Мы скрепим его кровью. И не спорь. Магический обряд не позволит нарушить его ни тебе, ни мне!

— Я не соглашусь на 'Кровную связь'!

— А этого и не будет! Мы проведем ритуал, положенный в Нимроде, городе магов, когда маг и магиня вступают в связь.

— Но я не магиня, я Кайрими и должна оставаться ею! — я отвернула рукав и продемонстрировала свою татуировку. — Вот она — моя позорная метка! И Дар Айоры. Он не даст мне…

— Медальон, Кьяра! — Рихард перебил меня, и, взяв со стола медальон за цепочку, покрутил им передо мной. — Медальон — не проблема! Я сделаю тебя свободной от Айоры, но не свободной от меня! Это щедрый дар, Кьяра, обдумай его!

— Хорошо! — опешила я. Не ощущать на себе пристального взора богини и её прислужниц — невиданная удача. — Я подумаю и завтра дам ответ!

— Сейчас! Думай сейчас!

— Я… хочу знать, на сколько? Как долго я буду твоей?! — это важно, я помню наставления Тайи. И у меня есть цель. — Год? Рихард, два?!

— Пока я не отпущу тебя! — он выжидал, я видела это.

— На такое я не могу пойти. Я просто поменяю богиню на тебя!

— И что в этом плохого?

— То, что в её имени всё же присутствует приставка 'Милостивая', а ты можешь этим похвастаться?

— Ну, что ж, твой срок?

— Год! И так и быть, мы снова обсуждаем условия проживания, после истечения срока! И еще — рождение ребенка! Сразу скажу, нет! Этого не будет.

— Год? И без детей? И ты приносишь магическую клятву, нарушение которой убьёт тебя?!

— Рихард, а ты сам готов на таких условиях прожить со мной целый год?!

— Кьяра, в этом мире меня уже ничего не убьёт, даже магическая клятва! Я знаю, я пробовал. И другие пытались!

— Но… мы тогда в неравных условиях! — мое возмущение было истинным и неподдельным.

— А скажи мне, дорогая моя, где здесь, в Прайоре, ты видела равенство, а?! — маг приосанился и посмотрел на меня как на глупую деревенскую бабу. — Не забывай, кто ты, а кто я! А клятву я принесу… как дань уважения традициям!

— Что если что‑то измениться и ты захочешь разорвать наши отношения? Как это отразиться на мне?!

— Ты получишь всё, что перечислено в свитке и много больше! Компенсацию, так скажем! А если ты родишь ребенка…

— Этого не будет!

— …то я буду ему отцом. В полном смысле этого слова. Он останется здесь… как мой наследник или наследница.

А вот это уже интересно! Такое я слышу впервые. Тайя мне о случаях подобного рода не рассказывала, да и мама тоже.

Всё весьма заманчиво. Открыто. Бесхитростно. Щедро. И даже милосердно. Примерно так, как я ставлю ловушки для одних из самых коварных обитателей леса… горностаев, их даже бывалые охотники побаиваются. Но я ставила… долго изучая их повадки, их… натуру, если можно так сказать. Шкурки уж больно дороги. Спасибо, милый дядя. Ты многому меня научил.