Сосуд (СИ) - Страница 75

Боги, ка же хочется домой…

— Что за странный мешок вы приволокли?! — голос Элжбет вернул меня в реальность.

— Мешок?! — вот уж действительно чудеса, я даже и не заметила, что притащила с собой яблоки. Конечно, по дороге много просыпалось, но и что‑то осталось. Ну и хорошо, верну рубаху Малому. Если свидимся, — А — а-а, это яблоки, за которыми я ходила…

— Какие яблоки, леди Кьяра?!

— Э — э-э — э, яблоки… с яблони, что растёт во — о-о — н там, за болотами, на опушке Сумрачного леса! — я махнула рукой в сторону окна, — Теперь вы мне верите, что никуда я не бежала, так… погулять вышла… обратно, конечно, бежала, но если бы за вами гнались псы — упыри…

— Да, вы сошли с ума! Какие псы — упыри?! — экономка с опаской прикоснулась к моему лбу, — Так, жара нет, но всё же стоит позвать травницу. Да и рану зашить не мешало б…

— Да всё со мной будет хорошо! Я и не такое переживала! А яблоня…

— Леди Кьяра, яблони не растут в здешних местах вот уже как триста лет, с тех пор как герцог бросил…

— Ну, да, а это что, по — вашему, земляника?! — и я вытряхнула на пол содержимое импровизированного мешка. Красные, размером с мой кулак яблоки раскатились по комнате.

— … бросил Циреллу, — в полной тишине я прекрасно расслышала шёпот мадам Маркем.

— Боги, Цирелла! — Элжбет в ужасе прижала ладонь к сердцу.

— А кто такая Цирелла?! Это вот та стра…

Но договорить мне так и не дали. Дверь с грохотом отлетела к стене, повиснув на одной петле, а в комнату чёрным смерчем ворвался… герцог. Я тут же подскочила со стула, пытаясь стянуть порванное платье. Мадам Элжбет с ужасом взирала на него, комкая в руках окровавленную простынь.

— Кто?! — отведя мои руки в стороны, Рихард осторожно обнажил рану. Ну, да, с виду — кошмар просто, но не так уж и смертельно. Чего он бледный такой?! И пальцы дрожат, когда ко мне прикасаются.

— Кто — о-о — о?! — вот это рёв. Я даже вздрогнула, а бедная Элжбет вообще на пол осела.

— Ри — ри — ри — ри-! — кажется я заикаюсь. И тоже пытаюсь хоть куда‑нибудь сесть. Меня тут же посадили на… стол. Теперь его лицо прямо передо мной. Замечательно. Во — о-от, у мага уже вены синие вздулись, и желваки туда — сюда ходят. Прекрасно, он в гневе! А мне куда деваться?!

— Кто?! — на этот раз он шипел, но почему‑то мне показалось это еще более угрожающим и я, не задумываясь, ответила.

— Ведьма… с болот, — глаз я не поднимала. Сама виновата. Сидела б в комнате, ничего бы и не было, — Яблок… захотелось…

Да — а-а, Кьяра, над оправданием идиотских поступков надо еще поработать.

Герцог молча посмотрел на меня, и во взгляде его было такое, что я тут же отвернулась. Его рука тяжело легла на моё плечо, залечивая уже привычным жестом рану. Лёгкое покалывание и на её месте только рваное платье да разводы подсохшей крови.

Заключив моё лицо в ладони, герцог, также ничего не говоря, поцеловал меня в лоб, и повернулся к пришедшей в себя экономке:

— Помыть, уложить, накормить, напоить!

В руки Элжбет тут же была передана склянка с чем‑то красно — бурым. Меня же снова поцеловали, теперь уже в висок и, отступив на шаг, растворились в горящем мареве огня.

С минуту я сидела в полной прострации. Элжбет, как заведенная, качала головой.

— Э — э-э, это что сейчас было, мадам?!

Но мне не ответили, а если б и ответили, то звук голоса потонул бы невероятно мощном раскате грома. Экономка наливала красно — бурую жидкость в бокал, а я… Спрыгнув со стола, я бросилась к окну.

— Элжбет, что это?! Смори, там такой ураган! — деревья на опушке Сумарчного леса с корнями вырывало шквальными порывами ветра. Грозовые чёрно — сизые тучи нависли над болотом. Снопы молний сверкали не переставая, то и дело ударяясь в землю. Причем, что странно, в одно и то же место. Там, где раньше стояла яблоня.

— Это не что, девочка, это кто! — я с трудом расслышала слова экономки. Приходилось кричать, чтобы не переспрашивать.

— И кто?!

— Герцог Даремский! Очень зол. Вот, выпей! — и мне протянули серебряный кубок.

— Очень — очень?! — я молча выпила содержимое, что спрашивать да спорить. Еще вернётся герцог да зальёт насильно. Микстура оказалась ничего так, на вино с мёдом похожа… и еще какой‑то слегка терпкий привкус.

— Такого я не помню лет пятьсот!

И тут в скопление свинцовых туч врезался огромный столп огня. Миг, и пламя, гигантскими кругами разойдясь по небу, угасло. Гроза понеслась дальше, орошая землю крупными каплями дождя. Ветер постепенно стих и наступила тишина. Сквозь прояснившееся небо проглянуло солнце, робкими лучами пройдясь по кронам уцелевших деревьев.

— О боги! Посмотрите! — мы обе были поражены до глубины души. От самой кромки леса и почти до стен замка… сверкало серебряной гладью озеро, берега которого всё еще дымились. Ни яблони, ни болота, ни даже кладбища погибших невест — ничего, что ранее напоминало былой безрадостный пейзаж. Даже развалины Западного крыла превратились в невысокую стену и теперь прочным полукольцом защищали подступы к дому герцога.

— Конец проклятой ведьме! — и мадам Элжбет, весело напевая, отправилась в ванную.

— Мадам Элжбет, что вы говорите?! Вы только гляньте, он же всё снёс!

— Давно пора! Ни красоты, ни пользы! И поделом Цирелле!

— Да уж, — с этим мне было сложно поспорить. Всё, теперь Малому без лягушек придётся жить. Я сидела на кровати в полной прострации. Только сейчас я воочию узрела мощь Рихарда Дахрейна. Я не знаю, что было причиной такой вспышки гнева, но впредь мне надо быть поосторожней в своих поступках и словах. И кто такая эта Цирелла?! Нет, мне конечно ясно, что ведьма и бывшая Рихарда, но почему она жила на опушке Сумрачного леса?!