Сосуд (СИ) - Страница 48

Благо, не дала своё лицо какими‑то белилами намазать! Но глаза мне эта мымра, ой, мадам, всё‑таки накрасила. Предварительно связав меня каким‑то заклинанием. Магичка. Хотя, у такого хозяина и слуги должны быть непростыми. Но мне‑то от этого не легче? Скорее, тяжелее. Векам тяжелее, говорю… Закрываются они под тяжестью ресниц.

И вот иду я за очередной странной служанкой, усиленно и с трудом балансируя на высоких каблуках туфелек. Никогда ещё таких не носила! Иду и размышляю: а вот если бы меня сейчас в таком виде да в Живой Лес! Н — да… Далеко бы я не ушла: платье в лоскуты порвалось бы о ветви деревьев, а каблуки бы потонули в мягкой землице. И стояла бы я, как пришпиленная, фиалковым чучелом… пока медведь бы не вышел!.. Сожрал, не сожрал… Сожрал бы, только не сразу… Сначала долго бы рассматривал!

Задумавшись, я едва не упустила из виду хрупкую фигурку девочки — служанки, легко плывшей в воздухе над полом, как раз повернувшую за угол. Нормально?! И я так хочу летать, а не мучиться, топая и держась за стеночку.

В этом крыле замка я еще не была. Да, я вообще нигде не была! Кроме развалин у Западной башни и кладбища несостоявшихся невест или кайрими. Не порядок!

Причудливо тут, ничего не скажешь: коридоры, коридоры, коридоры, все сплошь из гладкого серо — синего камня, бац — проём! В никуда! Ибо скрыто всё за завесой сизого тумана!

Идем дальше: коридоры, коридоры, коридоры, бац — ступени вниз! Опять же в никуда! Скрыты туманом, скажете?! Ага, как же! Широкими лентами полупрозрачной ткани! Материя их переливается, словно радуга, всеми цветами! Ленты колышутся из стороны в сторону! А ветра‑то нет!!! Вот! Я точно знаю! У меня перо на башке!.. То есть, на голове в причёске!

Я закинула голову, пытаясь разглядеть, к чему они прикреплены, но потолка так и не увидела. Казалось вверху ночное беззвездное небо и искрящиеся ленты свисают прямо из темноты.

Идем дальше. Интересно?! А то! Мне тоже! Ткань погладила руками — гладкая и словно мокрая, скользит меж пальцев, не ухватишь. А за ней?! Ну что вы, не так быстро. Коридоры, коридоры, коридоры…

Надо было что‑то съедобное прихватить, путь, похоже, долгий! Свинное ребрышко, например…

О, окошки появились! От пола и до потолка. Представьте себе, с витражами! И каждое — еще и светиться в темноте каким‑то звездным светом. Так, что служанка слегка лампадку прикрутила.

Так, Кьяра, рот прикрываем и топаем дальше, лодочка плывет сноровисто, не отстать бы! То есть служанка летит. Догнали опять у очередного поворота в очередной коридор! Ладно, вру!

Не просто очередной, а весь увешанный картинами! Прекраснее них я ничего не видела! На них природа словно бы ожила.

Смотрите‑ка, действительно зверюшки по холсту двигаются! Шумят деревья, опадает листва… что?! На пол?! Мне даже слышатся крики птиц и шум водопада! Посмотрим, сухо ли под ногами, а то так недолго на себе все это шуршащее великолепие подпортить! Сухо? Ладушки, рот закрыли, бежим за огоньком в ночи!

Не отставать! Коридоры, коридоры… бац — проём! Наконец‑то! Служанка кланяется и пропускает меня вперед. Дошла. До ручки. В буквальном смысле. Вот она — ручка, серебристая, к дверям приделанная. Пожав плечами, я смело шагнула…в никуда. Конечно, я ж так и не знаю, куда пришла, потому и — ни…куда!

Если вы думаете, что в комнату я грациозно вплыла, плавно покачивая бедрами, то… вы глубоко ошибаетесь. Я не вплыла, я ввалилась, скользя по гладкой поверхности пола. А всё почему?! А потому, что дверь оказалась дурацкой! Я её на себя, а она ни в какую! Я со всей силы — на себя! А она…думаю, уже догадались. И вот, устав от трудов праведных, прислонилась я к ней зад…ой, спиною, и вот зад…да чтоб меня, спиною и ввалилась, попав прямо в чьи‑то сильные и так своевременно подставленные руки. Мужские, конечно. Поняв это, на всякий случай, зажмурила глаза. Даже представить боюсь, что сейчас будет.

— Мадам, я безмерно счастлив держать в руках такую хрупкую красоту!

— М — м-м, я за Вас рада! А что, перышко уже отвалилось?! — испуганным шёпотом произнесла я, не поворачивая головы. Красота‑то, но хрупкая ж, сволочь!

— Нет, миледи, перо на месте, щекочет мне ухо! Но лучше, если бы это были Ваши губы!

— Сомневаюсь, я сейчас голодна! Очень! Боюсь, вашему уху не выжить!

Мужской гортанный смех пробрал меня до дрожи. Интересно, а этот веселый господин собирается поставить меня на пол, или я так и буду полулежать на нем, вытянув ноги?!

— Вы неподражаемы! — и меня приобняли, еще крепче прижав мои плечи к твердой груди.

— А вы невероятно сильны, если и дальше собираетесь держать меня так!

Я чувствую, что он улыбается. Зуб даю!

— Благодарю за столь лестное мнение обо мне, миледи! Для Вас я готов на многое, в том числе и… стоять так!

— Оч — ч-чень счастлива за Вас, только я не готова! Отпустите меня!

— Вы уверены?! — и мое многострадальное тело угрожающе накренилось назад.

— Да, нет…не знаю!

— Зато знаю я! Аарон, убери свои руки от неё! Немедленно! — ой, как стыдно! Рихард, ну, почему ты появился именно сейчас. Что он там говорил по поводу гордости за меня?!

— Харди, милый, что за странная…девочка?! — а это еще кто?! Ладно, сейчас всё увидим. О, слава богини, я снова — на своих двоих. Собравшись с духом, я повернулась к присутствующим.

Оказывается, шагнуть в 'никуда' — это попасть в огромный овальный зал с узкими узорчатыми окнами, от пола до высокого сводчатого потолка, и невероятным узором. Он как будто был выдавлен в белый мрамор пола огромной круглой… печатью?! Но это единственное, что я смогла осмотреть, ибо взгляд мой натолкнулся на хмурое лицо Рихарда, шагнувшего под руку с кем‑то, прикрытого плащом, из светящегося тумана, столбом клубящегося над узором с Печатью.